Некоторое время назад появилась информация, что
решение о закрытии Байкальского целлюлозно-бумажного комбината в
городе Братске всё-таки принято. В споре экологов, экономистов,
политиков по поводу того, что важнее — сохранить естественную
чистоту и красоту удивительного природного явления, каким является
Байкал, или сохранять рабочие места, продолжать производить
продукцию, — в этом споре наметился перелом.
Поговорим и мы об одном из величайших чудес
света — озере Байкал, о его судьбе. Наш собеседник — инженер,
командир глубоководного подводного аппарата «Мир-2», Герой России
Евгений Сергеевич Черняев, акванавт, исследователь дна Байкала.
— Сложно даже определить гамму человеческих
чувств, возникающих при упоминании озера Байкал. А что Байкал для
Вас? Место работы, возможность любоваться природой, нечто
таинственное?
Евгений ЧЕРНЯЕВ: Думаю, сочетание всего
названного; но мне кажется, что наиболее интересная составляющая —
работать, исследовать, потому что у нас сейчас есть возможность
погрузиться до максимальных глубин озера Байкал. А ведь это самое
глубокое озеро, и его дно очень интересное, очень разнообразное. И,
конечно, в промежутках между работой, спусками хватает времени
полюбоваться природой, которая на Байкале очень величественна. А
еще очень приятно общаться с людьми, живущими вокруг Байкала: это
очень открытые люди, среди которых у меня много друзей.
— Вы исследователь. Была знаменитая экспедиция –
«Миры» на Байкале», когда глубоководные аппараты спускались на
самое дно озера; у меня много фотографий этих красивых оранжевых
аппаратов… Впрочем, у человека неосведомленного может возникнуть
вопрос: ну, Байкал — и Байкал, — прекрасное чистое озеро. А что мы
узнаем нового, когда погрузимся на дно?
Евгений ЧЕРНЯЕВ: Байкал чрезвычайно интересен:
можно сказать, это маленькая модель океана. Озеро уходит отвесно
вниз, — пологое дно встречается крайне редко. В океане трудно найти
выходы газогидратов; в Атлантике мы находили признаки залежей
газогидратов, но там они находятся под большой толщей осадочных
пород. На Байкале же в гораздо меньшем объеме мы нашли огромное
количество газогидратов. Это фантастическое чувство: там, где уже
не может быть твердых пород, на глубине тысяча четыреста десять
метров, где лежит толща осадочных пород, я увидел холм с твердым
слоем. Я попытался взять его манипулятором, — а его можно выдвинуть
на два с половиной — три метра, — и это выглядело как белый
обломок…
На Байкале также встречается очень красивый
мрамор: незабываемое зрелище, когда спускаешься на глубину вдоль
мраморной стенки, и видишь, как миллионы лет назад образовывалась
эта порода, «стекала» вглубь озера. Так вот, тогда я подумал, что
захватил манипулятором кусок мрамора. Но откуда он мог оказаться на
такой глубине? Я же видел, что он не упал сверху, — я его отломил!
Но когда я поднес этот кусок к иллюминатору, то увидел: он
прозрачный. Я-то думал, что это камень, и держал его с усилием
более ста килограммов, которое может развивать манипулятор. А он
друг переломился и… уплыл вверх… Ощущение фантастики!
— Когда была экспедиция «Миры» на Байкале»,
очень много разговоров было по поводу газогидратов. И по поводу
того, что эти уникальные образования (отложения) могут служить
источником энергии. Это правда? Или же это просто интересное
природное явление?
Евгений ЧЕРНЯЕВ: Думаю, на Байкале эти залежи
достаточно велики. Оценить точно их нельзя, — но я видел несколько
холмов с этими залежами, и очень приличных размеров…